ИСТИНА

В отечественном медийном опыте начала ХХ в. важным представляется раннее осмысление процесса ремедиации, позволившей претворить опыт прессы в новых тогда аудиальных и визуальных медиа.. Так, советский авангард, подобно М.Маклюэну, понимает радио и кино как техники «расширения человека», при этом русская мысль развивается в том же метафорическом ключе, что и его теоретические построения, а по времени их опережает. Выражение «киноглаз» стало крылатым и зазвучало на разных языках с подачи Дзиги Вертова, положившего его в основу теории и метода документального кино. Первым практическим воплощением метода стал фильм «Кино-Глаз». По аналогии с теорией «киноглаза», фиксирующего реальность без какого-либо вмешательства режиссера, Д. Вертов выдвинул концепцию «радиоуха»: задача радио заключается в том, чтобы запечатлеть звучащую летопись страны с помощью микрофонов на улицах и площадях столицы. И киноглаз, и радиоухо в метафорическом строе вертовской теории органично смыкались в образе «электрического Адама» и представлении о монтаже как непрерывном методе совершенствования человека и мира с помощью кино. Д. Вертов, начавший в СССР снимать звуковые фильмы одним из первых, на практике видел возможности новых чувственных способностей киноаппарата в содружестве «киноглаза» и «радиоуха». Когда киногруппой Д. Вертова были впервые сделаны синхронные съемки изображения с записью звука, в марте 1930 г. происходит переход от Кино-Глаза к Радио-Глазу. Д. Вертов не был одинок в своих пророчествах, и если его метафоры сложились раньше, чем у М. Маклюэна, то и у него самого тоже были предтечи – он следовал во многом в русле утопий русского футуризма. Поэтически утверждался потенциал средств массовой коммуникации в целом, их ставшую затем реальной «способность к глобализации идей и мнений», что было характерно для советского авангарда. Положения теории «радио-уха» Д. Вертова и концепции «будущего радио» В.Хлебникова, в начале 1920-х гг. предвосхитившей возможности новой радиофонической среды, перекликаются в истории отечественного кинематографа и радиовещания. Здесь видятся истоки аудиовизуального синтеза, заложенного в ремедиации как процессе, предшествующем техническому решению такого синтеза в практике звукового кино, а затем и телевидения. Важно также и то, что сама постановка задач как ремедиации звука, так и создания аналогов газет посредством немого кино, неизменно обогащала его формально-содержательную экспрессивность, что и заставило говорить о феномене советского киноавангарда.